ДОМОВОЙ — дух дома (полудух). Живет в доме, во дворе дома. Может принимать вид хозяина дома и в этом виде показываться людям. Представления о его облике очень многообразны. Его представляли в виде небольшого седого старичка, одетого в белую рубаху, и в виде старичка, покрытого шерстью. Где-то считали, что он черен, лохмат и здоров, как медведь, но может принимать вид собаки, а чаще кошки. Может он проявиться и в виде тени.
Домового старались всячески задобрить, оставляли для него еду. Считалось, что в том доме, где домовой полюбит хозяев и особенно хозяина, там он будет оберегать и весь дом, и самих домашних, будет кормить и холить домашнюю скотину, расчесывать лошадям хвосты и гривы. В этом случае он печется обо всем, в том числе и самому хозяину расчесывает бороду и заплетает ее в косы. Если предвидится какое-то несчастье, то он, чтобы предупредить хозяев, будет стонать басом в переднем углу в подполье.
«Тому, кого любит, завивает волосы и бороды в косы, а кого не любит, то ночью щиплет до синяков. По этим синякам судят о какой-нибудь неприятности, особенно если синяк больно. Также наваливается во время ночи на спящего и давит его, так что в это время нельзя ни пошевелиться, ни слова сказать».
Если же домовой не полюбит дом или хозяев, то разоряет все хозяйство под корень. Мучает скот и переводит его. Не дает покоя хозяевам, тревожит и беспокоит их по ночам, шумит и ломает все в доме, вопит дурными голосами, топает, бьет посуду.
Детушки матушке жаловались,
Спать ложиться закаивались:
Вольно тревожит нас дед-непосед,
Зла творит много и множество бед,
Ступней потопчет, столами ворочит,
Душит, навалится, щиплет, щекочет.
А. С. Грибоедов
По ночам ходит он в конюшни,
Чистит, холит коней боярских,
Заплетает гриву им в косички,
Туго хвост завязывает в узел.
Как не взлюбит он вороного.
На вечерней заре с водопою
Обойду я боярские конюшни
И зайду в стойло к вороному —
Конь стоит исправен и смирен.
А поутру отопрешь конюшню,
Конь не тих, весь в мыле, жаром пышет,
С морды каплет кровавая пена.
Во всю ночь домовой на нем ездил
По горам, по лесам, по болотам,
С полуночи до белого света —
До заката месяца …
А. С. Пушкин
Чтобы домовой не заездил коня, надо было на шею коню привязать кнут и лапти: домовой подумает, что это сидит сам хозяин, и коня уже не тронет. Чтобы узнать, как исправить дело, надо на ночь сесть в угол клети и накрыться бороною, чтобы он не достал сидящего там. Когда он натешится над животным, тогда его можно спросить, что надо сделать, и он ответит.
Считалось, что 28 января по старому стилю домовому на ночь надо обязательно оставить гостиниц, иначе он из доброго превратится в лихого. Для предотвращения такой напасти в устье печки оставляли горшок с кашей, обложив его горячими углями: в полночь домовой выйдет из-под печки, поужинает и станет добром служить хозяевам.
Домового опасались 30 марта по старому стилю, или 12 апреля — по новому. Считалось, что в этот день он не узнает своих хозяев. Весь год живет смирно, о хозяйстве радеет, скотину взрежет и холит пуще самого хозяина и лешего даже приструнит. А тут вдруг взбесится, скотину распугает, солому развеет, сани по вору раскидает и даже собак перекусает. То и нечистая сила с ним за целый год расправляется за все то доброе, что он людям сделал то ли по весне вдруг жениться захотелось.. А некоторые считают, что он в это время шкуру старую сбрасывает — вот и злится от боли. На этот день домового закармливали. Ему оставляли еду с приговорами:
«Хозяин-батюшка, хлеб-соль прими, скотинку веди».
«Дедушка-соседушка, всех пой, корми овечушек, ладь ладно, а гладь гладко и стели и мягко».
При новоселье домового тоже приглашали новое жилище. Из протопленной печи нагребали горшок углей, накрывали его скатертью и открыв дверь, обращались к заднему углу с словами: «Милости просим, дедушка, к нам на новое жилье». Или, раскланиваясь на все четыре угла, говорили: «Хозяинушка-господин . Пойдем в новый дом на богатый двор, на жить на бытье, на богачество». После чего несли накрытый горшок в новый дом, скатерть встряхивали по всем углам — выпускали домового, а угли высыпали в печь. Переехав в новый дом, первый ломоть хлеба, отрезанный за первым обедом, зарывали в правом углу на чердаке со словами: «Кормильчик, кормильчик, приходи в новый дом, хлеба здесь кушать и молодых хозяев слушать».
В иных местах считалось, что при переезд в новый дом хозяин должен положить в подполье небольшой, но целый хлеб, соли и чашку молока. Ночью в одной рубашке, пятясь задом он должен прийти в старый дом и сказать «Кланяюсь тебе, хозяин-батюшко, и прошу тебя пожаловать к нам в новые хоромы: там для тебя и местечко тепленькое и угощеньице маленькое сделано».
Чтобы домовой в новом доме был добр к хозяевам, еще в старом доме надо было замесить тесто из белой муки, вместе с кошкой или котом принести в новый дом и испечь из него булку. Ели ее на третий день за ужином. На стол полагалось поставить закусок побольше, всем налить вина, в том числе и рюмку для домового, и все должны были с нею чокаться. Булку разрезали на всех, оставляя горбушку для домового. Затем эту горбушку, поселив три раза, вместе с наполненной до краев рюмкой оставляли на печке, приговаривая при этом: «Хозяин-батюшка, сударь домовой, меня полюби да пожалуй, мое добро береги, мою скотину береги, мое угощенье прими и вина отпей из полной чаши». После этого следовало поклониться печке с трех сторон по три раза и поднести к ней кошку в подарок домовому, говоря: «Дарю тебе, домовой-батюшка, мохнатого зверя на богатый двор».
Ну, а уж если у кого поселялся лихой домовой, то вывести его мог только знахарь: ровно в полночь надо было зарезать петуха, выпустить его кровь на голик и этим голиком, да обязательно с заговорами, вымести все углы и в доме, и во дворе.
Домовой — у славянских народов домашний дух, мифологический хозяин и покровитель дома, обеспечивающий нормальную жизнь семьи, здоровье людей и животных, плодородие.
От бесов он отличается тем, что не делает большого зла, а только шутит иногда, даже оказывает услуги, если любит хозяина или хозяйку.
Перед смертью кого-нибудь из семейства воет, иногда даже показывается кому-нибудь, стучит, хлопает дверьми и пр.
По общему поверью, живет он по зимам около печи или на печи, а если у хозяина есть лошади и конюшня, то помещается около лошадей. Если лошадь ему правится, то домовой холит ее, заплетает гриву и хвост, дает ей корм, отчего лошадь добреет, и напротив, когда ему животное не по нраву, то он его мучает и часто заколачивает до смерти, подбивает под ясли и пр. От этого мнения многие хозяева покупают лошадей той масти, которая ко двору, то есть любима домовым.
Если домовой полюбил домашних, то он предупреждает о несчастье, караулит дом и двор, в противном же случае он бьет и колотит посуду, кричит, топает и пр. Тому, кого любит, завивает волосы и бороды в косы, а кого не любит, того ночью щиплет до синяков. По этим синякам судят о какой-нибудь неприятности, особенно если синяк сильно болит. Также наваливается во время ночи на спящего и давит его, так что в это время нельзя ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Обыкновенно эта напасть наваливается на того, кто спит на спине, в это время спрашивают, к худу или к добру, а домовой отвечает мрачным голосом — «да» или «нет».
На Русском Севере записаны такие былички. «Ну, а я видела домового, не то, что видела… Это было перед смертью тетушки. Тетушка умерла тут, так мне весть подавало. И он даже привалился к боку, хозяин, такой лохматый. Он прямо на кровать пришел ко мне. Я его не видела глазами, а рукой пощупала. Я слышала — шорох был на кровати, а потом он даже вот так за бок захватил меня и за спину ко мне лег. А я одна была в доме-то. А потом я стала молитвы творить, и он исчез. А потом тетушка умерла.
Хозяин-домовой в каждом доме есть. Да не в каждом доме он покажется. А бывает, что и покажется — если весть подает. Вот, например, случится что-нибудь с детьми или внуками, родными — домовой обязательно вечером покажется. В окно поколотится или в двери поколотит. Дает весть, значит, он знает, что должно быть. И во многих домах это бывает. Мой муж умирал. Вот что произошло за несколько часов до его смерти. Я на кровати лежу, а муж встал с дивана и в проем двери смотрит. Спрашивает меня:
— А ты, Клаша, спишь? Я спала.
— А ты никого не видела в избе-то? А вот ты, Клашенька, не видела. Пришел мужчина такой, как я. Только стол обошел. И потом вышел и дверью хлопнул. Я ждал-ждал — а на улицу никто не вышел.
Муж умер на следующее утро. Это ему хозяин домовой показался».
«Построил один наш мужичок зимовье. Скот там пасти. Скотину перегнал. А перед тем попросился у домового: „Хозяин-хозяин, пусти меня к себе и скотинку мою жалуй!” На ночь каши наварил полный горшок, сам не тронул, а на шесток домовому поставил.
Загнал во дворы скотину, стал жить, пасти. И как-то раз дождь был. Он промок весь, к вечеру загнал во дворы, пошел, согрелся и уснул. Спит, вдруг кто-то его за плечо встряхнул: „Хозяин, хозяин! А быки-то твои изгородь разбили, ушли вверх по оврагу!”
Выбежал: правда, дворы пусты. Он — на коня и вверх по оврагу. Уже в вершине их догнал, заворотил.
Потом снова как-то спит, слышит: „Хозяин, у тебя зимовье горит!” Проснулся: вот беда, огнем все занялось! Он говорит: „Дедушка-домовой, помогал бы мне тушить-то”. И сразу дело лучше пошло, затушил скоро, ничего как-то не погорело».
Считается, что домовой не любит зеркал, также козлов, а равно тех, кто спит около порога или под порогом. Иногда слышат, как он, сидя на хозяйском месте, занимается хозяйской работой, между тем как ничего этого не видно.
В простом народе к домовому питают уважение, боятся его чем-либо оскорбить и даже остерегаются произнести его имя без цели. В разговорах не называют его домовым, а «дедушкой, хозяином, набольшим или самим».
При переезде из одного дома в другой непременною обязанностью считают в последнюю ночь, перед выходом из старого дома, с хлебом-солью просить домового на новое место. Хозяйство находится под влиянием домового. Без особого приглашения домовой не может покинуть старого дома и мстит новому хозяину, изводя у него скотину, причиняя другие убытки в хозяйстве. Домовой, оставшийся в старом доме, плачет и воет по ночам, а семью, не позвавшую его, в новом доме ждут несчастья, болезни, падеж скота и разрушение хозяйства. В одном из орловских сел рассказывали, что когда в селе сгорело несколько домов, то домовые, оставшись после пожара без крова, так стонали и плакали, что для каждого из них построили временные шалашики, положили возле них по ломтю посоленного хлеба и попросили: «Хозяин-дворовой, иди покель на спокой, не отбивайся от двора своего».
Говорят, что домовой не любит ленивых. Если домовой не будет любить хозяина, то он начинает проказить, в этом случае пред порогом дома зарывают в землю череп или голову козла, а если его проказы выражаются в самовозгорании предметов, нехороших надписях на стенах и прочего в этом роде, то тогда домовому следует показать, кто в доме хозяин. Надо взять в руку кнут с железным наконечником или ремень и, обходя дом и стегая мебель, стены, пол и вещи, приговаривать властным и сильным голосом:
«Знай свое место, знай свое место.
Ты, домовой, должен дом стернь, хозяйство беречь,
Да хозяйке угождать, а не воевать,
Знай свое место, знай свое место».
Слова можно говорить любые, главное — чтоб они были произнесены хозяином дома.
Спастись от разгневанного домового, если он примется душить, можно бранью и крестным знамением, а вот молитвы он не боится. Если он мучает скотину, то хребты животных и углы хлева надо обязательно намазать дегтем, а еще помогает, если в хлев ввести медведя или козла, повесить убитую сороку либо зеркало. В качестве оберега от чужого домового в хлеву вешали вейки, сплетенные на Троицу.