ОВИННИК — дух-хозяин овина (в иных местах отождествляли с гуменником, в других различали). Помогает старательным хозяевам сушить снопы, готовить их к обмолоту. Оберегает хлеб от разных бед и напастей. Сидит в овине в самом темном углу — в подтопке или за ним. Сам весь черный и на кота похож, только размером с хорошую собаку. И глаза, как у кота, в ночи светятся. И мохнатый весь, как кот, только одна рука совсем голая (в иных местах овинника представляли в виде старика или барана). Следит, как овин топят.
Не любит овинник, когда овин топят в плохую, ветреную погоду. Заставит печку дымить, чтобы предупредить – хозяина, а то и двинуть его может. А уж если совсем рассердится на непутевого хозяина, то и угольков в снопы подбросить может и весь овин с хлебом спалить. Старательному хозяину он мохнатую руку протягивает, ленивому — голую.
«Вот он сидит в нижней части строений, где разводят теплины… — сидит в самом дальнем углу подлаза днем и ночью… Глаза горят калеными угольями, как у котов, и сам похож на огромного кота, величиной с дворовую собаку, весь черный и лохматый. Умеет брехать по-собачьи и, когда удается ему напакостить мужикам, хлопает в ладоши и хохочет не хуже лешего. Сидеть под «садилом» ему указано для того, чтобы смотреть за порядками кладки снопов, наблюдать за временем и сроками, когда и как затоплять овин, не позволять делать этого под большие праздники… Топить овины в заветные дни гуменник не позволяет: и на добрый случай попехнет у костра в бок так, что едва соберешь дыхание; на худой конец разгневается так, что закинет уголь между колосниками и даст всему овину заняться и сгореть. Не позволяет также сушить хлеба во время сильных ветров и безжалостно больно за это наказывает».
К овину ходили гадать девушки по поводу ожидаемого замужества. Протянув руку в окно овина, ожидали прикосновения к ней овинника. Или, подняв подол, подставляли к топке обнаженный зад. Прикосновение голой рукой предвещало бедного жениха, мохнатой — скорое замужество и богатство.
Описания овинного духа немногочисленны и вполне определенны: как и другие духи – обитатели крестьянского подворья, он чаще слышим, чем видим.
Овинник (подовинник) может быть громадным черным котом «с глазами как угли» (Яросл.); он появляется в облике собаки (Новг.); темен, лохмат, мохнат, оборачивается медведем (Влад.). Однако чаще всего овинный – человек: он обычного роста, но с всклокоченными, «дымными» волосами (Волог.); (так же описывали Архангельские крестьяне и овинницу); очень высокий (Олон.); овинный «хозяин» старик или покойник, а также может принять облик кого-то из членов семьи. «Молотили мы в усадьбе на Пулове. Вечером, когда уже совсем посадили овин, затеплили теплинку, сели все в подовине, разговариваем, кто что рассказывает. Как вдруг рявкнет наверху, да таково толстым голосом, да как ударит в дверцу; мы тут все испугались и притихли, потому что знали, что наверху никого нет… Значит, это был не кто иной, как он. Выйти из подовина боимся, но я был посмелее других. «Братцы! – говорю. – Я пойду вперед, а вы сзади!» Вышел этто и вижу, как старик прошел мимо и прямо опять прошел наверх. Мы туда за ним, нас было шестеро. Поискали, поискали да никого так и не нашли» (Новг.),
На традиционное местообитание овинника указывает одно из его имен: подовинник. По поверьям, он сидит в нижней части строения, где разводится огонь, в яме под сушилом. Говорят, что он «следит за работой»; иногда овинный сам трудится в овине, приняв облик крестьянина (Новг.). Овинник – полновластный «хозяин» овина, но он не любит не только когда его видят, но и упоминают попусту: «Лет восемь тому назад молотили мы [..,] последний овин да вечером легли в подовине спать. Нас в овине было пять человек. Один из мужиков, Егор, и говорит: «Ну и подовиннику теперь весело, ишь как нас много!» Скоро все уснули. А я с Егором лег рядом, лежим, не спим. Вдруг слышим, что кто-то сверху снопы перекладывает. Егор меня спрашивает: «Неужели уж Анисим пришел и сваливать начал?» Сами испугались. Потом опять затихло. Вдруг стукнуло в ворота. Мы думали, что и вправду Анисим идет. Потом и начало молотилами да граблями кидать, только стукотня идет; так и не спали до утра. Утром нашли все разбросанным: грабли, молотила – все раскидано по гумну. С тех пор полно под-овинника поминать на ночь в овине» (Новг.).
Овинный «хозяин» гневается, когда к нему относятся без должного уважения, мешают, пытаются выжить с его любимого места у огня: «В овинах живут овинники, которые имеют вид старика. Однажды крестьянин деревни Острова пришел сушить овин, видит – у теплины сидит овинник и печет картофель! Мужик сотворил молитву и ожигом (палкой, которою шевелят огонь в теплине) хватил нечистого наотмашь. Овинник побежал и с угрозою произнес: «Я тебе припомню!» На другой день овин и сгорел» (Волог.).
Овинный ревностно следит за тем, чтобы овин не топили в неустановленные, праздничные дни. Согласно обычаям, овины начинали топить приблизительно со дня Феклы Заревницы (7 октября). Этот день, а также Воздвиженье (27 сентября) и Покров (14 октября) считались «овинными именинами»: овин «отдыхал», а молотильщиков, овинного «хозяина» или даже сам овин угощали, чаще всего кашей, пирогами. Приносили в овин и петуха (Костр.). Тех, кто нарушал праздники, овинник наказывал. По рассказу из Калужской губернии, он согнул в дугу силача, топившего овин в день Феклы Заревницы. Он мог сжечь овин, погубить находящихся в нем людей.
Время окончания работ в овине – также праздник, «овинные именины». В Московской губернии овину в этот день приносили угощения; на Вологодчине низко кланялись и говорили: «Спасибо, батюшко-овинник, послужил ты нынче верой и правдой!»; в Новгородской губернии овинного благодарили: «Спасибо, хозяинушко батюшко, что подсобил обмолотиться!» (а при начале обмолота просили у «хозяина» разрешения топить овин). В Сибири после завершения работ в овине оставляли гостинцы и необмолоченный сноп «суседку-овинному». Чествовали овин и овинника и в день Кузьмы и Демьяна, 14 ноября, когда несли в овин кашу и ходили «проздравлять» (Волог.).
И овин, и овинный «хозяин» во всех этих поверьях и обычаях предстают живыми существами, обращаться с которыми нужно с почтением и опаской. В овине сушатся и обмолачиваются снопы, приумножается достаток семьи, в то же время в нем легко возникают пожары, которые во многих губерниях России приписывались гневу или причудам овинного «хозяина».
Бережное и суеверное отношение к овину, стремление умилостивить его очень давнее: «В летописи мы встречаем точные и определенные указания на то, что овины служили у наших предков-язычников местом поклонения огню… «и огневи молятся под овином», – говорит летописец. Сам овинник – дух, охраняющий овин, есть, по всей вероятности, не что иное, как олицетворение овинного огня» [Балов, 1901А].
Тем не менее считать овинника лишь олицетворением огня нельзя. Он полновластный «хозяин» всей постройки, связан с хлебом, растительностью, плодородием, с благополучием семьи. Овинник (иногда смешиваемый с покойниками), возможно, и предок, покровитель семьи.
Облик овинника сложен, двойствен и вызывает у крестьян противоречивые чувства: связанный с огнем, жестокий и своенравный овинный может «запихать в печь», сжечь, убить; на Вологодчине крестьяне старались не топить овин поодиночке. Тем более опасались ночевать в овине. С другой стороны, овинный «хозяин» мог дать хороший примолот (Волог.), он покровитель семьи, «милостивый», он «чужому не выдаст», надо только помолиться ему. Можно и безопасно ночевать в овине, если сказать: «Овинный батюшко, побереги, постереги от всякого супостата» (Олон.). В рассказе из той же Олонецкой губернии овинянник спасает парня от преследующей его покойницы.
Овинный знает и предсказывает будущее; он участвует в святочных гаданиях (гладит мохнатой лапой «к добру», а «голой» – «к худу»). Он может одарить заслужившую его расположение девушку. «Девка кладет ночью руку в овинное окно: коли никто не тронет, в девках сидеть; голой рукой погладит – за бедным быть; мохнатою – за богатым» [Даль, 1881].
Увидеть овинного можно было на Пасху, но вообще видеть его считали нежелательным: овин и его «хозяин» вызывали и чувство почитания, и чувство суеверного страха.
На деревенских задворках торчат безобразные, бревенчатые строения – овины. Словно чудовища с разинутой черной пастью, готовой проглотить человека целиком, обступают они со всех сторон ряды приземистых жилых изб. В сумерки, а особенно ночью, на утренних зорях овины своим неуклюжим видом настраивают воображение простою человека на фантастический лад и будят в душе его суеверный страх. Задымленные и почернелые как уголь, овины являют из
себя (как подсказывает загадка) “лютого волчища, у него выхвачен бочище, не дышит, а пышет”
Так как без огня овин не высушишь, а сухие снопы – что порох, то и суждено овинам гореть. И
горят овины сплошь и рядом везде и каждую осень. Кому же приписать эти несчастья, сопровождающиеся зачастую тем, что огонь испепелит все гумно со всем хлебным старым запасом и новым сбором. Кого же винить в трудно поправимом горе, как не злого духа и
притом совершенно особенного.
Вот он и сидит в нижней части строении, где разводят теплины и днем пекут деревенские ребята картошку – сидит в самом углу подлаза, днем и ночью. Увидеть его можно лишь во время Светлой заутрени Христова дня: глаза у него горят калеными угольями, как у кошки, а сам он похож на огромного кота, величиной с дворовую собаку, – весь черный и лохматый. Овинник умеет лаять по-собачьи и, когда удается ему напакостить мужикам, хлопает в ладоши и хохочет не хуже лешего. Сидеть под садилом в ямине (отчего чаще зовут его “подовинником”) указано ему
для того, чтобы смотреть за порядком кладки снопов, наблюдать за временем и сроками, когда и как затоплять овин, не позволять делать этого под большие праздники, особенно на Воздвиженье в день и Покров, когда, как известно, все овины бывают “именинниками” и, по старинным деревенским законам, должны отдыхать (с первого Спаса их готовят). Топить овины в заветные дни гуменник не позволяет: и на добрый случай – пихнет у костра в бок так, что едва соберешь дыхание; на худой же конец – разгневается так, что закинет уголь между колосниками и даст
всему овину заняться и сгореть. Не позволяет также сушить хлеба во время сильных ветров и безжалостно больно за это наказывает.
Гуменник, хотя и считается домовым духом, но самым злым из всех: его трудно ублажить-смирить, если он рассердится и в сердцах залютует. Тогда на овин рукой махни: ни кресты по всем углам, ни молитвы, ни икона Богоматери Неопалимой Купины не помогут, и хоть шубу выворачивай мехом наружу и стереги гумно с кочергой в руках на Агафона-огумен-
ника (22 августа). Ходят слухи, что в иных местах (например, в Костромской губернии) овинника удается задабривать в его именинные дни. С этой целью приносят пироги и петуха: петуху на пороге отрубают голову и кровью кропят по всем углам, а пирог оставляют в подлазе. Однако сведующие люди этим приемам не доверяют и рассказы принимают за сказки.
В Брянских лесных местах (в Орловской губернии) рассказывают такой случай, который произошел с бабой, захотевшей в чистый понедельник в риге лен трепать для пряжи. Только что успела она войти, как кто-то затопал, что лошадь и захохотал так, что волосы на голове встали дыбом. Товарка этой бабы со страху кинулась бежать, а смелая баба продолжала трепать
лен столь долго, что домашние начали беспокоиться. Пошли искать и не нашли: как в воду канула. Настала пора мять пеньку, пришла вся семья и видят на гребне какую-то висячую кожу. Начали вглядываться и перепугались: вся кожа цела, и можно различить на ней и лицо, и волосы, и следы пальцев на руках и ногах.
В Смоленщине (около Юхнова) вздумал мужик сушить овин на Михайлов день. Гуменник за такое кощунство вынес его из “подлаза”, на его глазах подложил под каждый угол овина головешки с огнем и столь застращал виновною, что он за один год поседел как
лунь. В вологодских краях гуменника настолько боятся, что не осмеливаются топить и чистить овин в одиночку: всегда ходят вдвоем или втроем.
Из Калужской губернии (Мещерского уезди) получились такие вести. Лет 40-50 тому назад одного силача, по имени Валуя, овинник согнул в дугу на всю жизнь за то, что он топил овин не в указанный день и сам сидел около ямы. Пришел этот невидимка-сторож в виде человека и начал совать Валуя в овинную печку, да не мог изжарить силача, а только помял его и согнул. Самого овинника схватил мужик в охапку и закинул в огонь. Однако это не прошло ему даром: выместила злобная нечисть на сыне Валуя – тоже детине и силаче и тоже затопившем овинный пол в великий праздник: гуменник поджег овин и спалил малою. Нашли его забитым пол стену и все руки в ссадинах – знать, отбивался кулаками.
К одному крестьянину нриходиг вечером захожий
человек и просит:
– Укрой меня к ночи – пусти ночевать.
– Вишь, у самого какая теснота. Ступай в баню: сегодня топили.
– Ну, вот и спасибо, я там и переночую.
На другое утро вернулся чужак из бани и рассказывает:
“Лег я на полок и заснул. Вдруг входит в баню такой мужик, ровно бы нодовинник, и говорит:
– Эй, хозяин. На беседу к себе меня звал, а сам путаешь ночлежников: я вот его задушу.
Поднялась той норой половица, и вышел сам банник.
– Я его пустил, так я его и защищаю. Не тронь.
И начали они бороться. Боролись долго, а все не могут одолеть друг друга. Вдруг банник крикнул:
– Сыми крест да хлещи его.
Поднялся я кое-как, стал хлестать, – оба они и пропали”.
Угождения и почесть гуменник так же любит, как все его нечистые родичи. Догадливые и статные люди не иначе начинают топить овин, как попросив у “хозяина” позволения. Вологжане сохраняют еще такой обычай: после того как мужик сбросит с овина последний сноп, он, перед тем как ему уходить домой, обращается к овину лицом, снимает шапку и с низким поклоном говорит: “Спасибо, батюшка-овинник: послужил ты нынешней осенью верой и правдой”.
Не отказывает овинник в своей помощи (но чаще и предсказания судьбы) и тем девицам, которые настолько смелы, что дерзают мимо бань ходить гадать к нему на гумно. Та, которой досталась очередь гадать первой, поднимает на голову платье (как и в банях) и становится задом к окну сушила:
– Овинник-родимчик, суждено, что ли, мне в нонешнем году замуж идти?
А гадают об этом всегда на Васильев вечер (в канун Нового года), в полночь между вторыми и третьими петухами (излюбленное время у овинника и самое удобное для заговоров).
Погладит овинник голой рукой – девушка будет жить замужем бедно, погладит мохнатой – богато жить. Иные в садило суют руку и делают подобные же выводы смотря по тому, как ее погладит. А если никто не тронет – значит в девках сидеть