У варваров война и военные занятия составляли основу жизни. Языческий пантеон был исключительно милитаристским. Военным богам посвящались обильные жертвы, и животные, и человеческие. Германцы превозносили воинов-героев (эйнхериев), в честь которых слагались песни и саги. Эйнхерий был самой почитаемой фигурой в обществе; только воин, погибший геройской смертью в битве, удостаивался права жить в Вальгалле, раю древних германцев. И наоборот, считались несчастными те, кто умирал от старости или от болезней.
У норманнов существовал обычай священной весны, когда юношам впервые вручалось оружие, и они благословлялись на завоевание новых земель. Именно их называли «викингами», то есть отправившимися в военный морской поход. В походах участвовали, в основном, молодые люди, хотя некоторые оставались викингами до старости. Обычно дружиной руководил знатный человек, решениям которого в походе следовали спутники. Добыча делилась поровну, при этом вождю полагалась особая, более крупная доля.
Викинг был вооружен мечом или боевым топором, копьем, луком со стрелами, защищен щитом, шлемом, кольчугой или чешуйчатым доспехом. Древние воины (берсеркеры, от названия медвежьих шкур, которыми они покрывались) прибегали к различным возбуждающим средствам для поднятия боевого духа. Стихийная жажда приключений, обуревавшая викингов, часто называется берсеркерством.
У норманнов особым почетом пользовались воины–берсеркеры, в которых вселялся неистовый дух Одина, и они обретали особую силу и неуязвимость. Берсеркеры не нуждались в доспехах, иногда они вступали в битву обнаженными по пояс, сбрасывая свои медвежьи шкуры. Их невозможно было поразить железом – мечом или копьем. Берсеркер в одиночку мог биться с сотней врагов. С берсеркером Гастингсом англо-саксы смогли справиться, только навалившись на него и сбив с ног; после Гастингс был связан и сброшен в глубокую яму, в которую затем спустили ядовитых змей. Существовали так называемые морские конунги, у которых не было земли. Они всю жизнь проводили в плавании и «никогда не спали под закопченной крышей».
У лангобардов существовали особые отряды «волкоголовых», которых боялись сами лангобарды; они жили в специальных мужских домах, не имели семей, но охотно пользовались пленными женщинами; «волкоголовые» в мирное время бражничали, а в военное время утоляли свою чудовищную жажду битвы кровью. Лангобарды кормили и поили их и выпускали только в самые отчаянные моменты, когда не могли одержать верх над врагом. «Волкоголовые» бросались на противника безоружными; они способны были бегом настигнуть всадника; догнав, стаскивали его с седла, повергали наземь, выхватывали из-за голенища сапога кинжал и отрезали жертве голову, затем пили свежую кровь, садились на грудь жертвы, подымали голову кверху и выли по-волчьи, от чего противника охватывал еще больший страх. Эти отряды волкоголовых всегда приносили победу лангобардам. В дальнейшем германцы цивилизовались, утрачивали воинственность, и вместе с ней исчезал феномен воина-зверя, воина-оборотня.