Юстиниан I Великий (Flavius Petrus Sabbatius Justinianus) – знаменитый император Восточной римской (Византийской) империи; правил с 527 по 565 год нашей эры. Жизнь его теснейшим образом связывается с мировыми событиями его времени и с многоразличными явлениями социально-политической и духовной культуры интересной и важной эпохи, как бы соединяющей судьбы древнего и нового мира; его деятельность способствовала сложению начал, оказавших глубокое воздействие на основные процессы развития европейской цивилизации.
Юстиниан I Великий родился, вероятно, около 483 года в крестьянской семье захолустного селения в горной Македонии, близ Скупи (нынешний Ускюб, на границе Албании). Долго господствовавшее мнение, что он был славянского происхождения и носил первоначально имя Управды, теперь признается опровергнутым; оно возникло из позднейших легенд, распространенных среди славян Балканского полуострова. Возвышением он обязан был дяде своему, императору Юстину I. Сам оставшийся полуграмотным, Юстин понимал значение высокой культуры и позаботился доставить своему племяннику тщательное образование. К моменту воцарения дяди Юстиниан мог уже стать ему ценным помощником. Он быстро прошел все ступени высшей имперской службы, в 527 году был усыновлен императором и сделан соправителем. В том же году, после смерти Юстина I, он без споров наследовал ему на престоле, сумев заранее искусно устранить всех видных соперников и приобрести расположение влиятельных групп общества; церкви (даже римским папам) он нравился своим строгим православием; сенаторскую аристократию он приманил обещанием поддержки всех ее привилегий и увлек почтительной лаской обращения; роскошью празднеств и щедростью раздач он завоевал привязанность столичного пролетариата.
Стремление к справедливости, о которой он постоянно говорил, подавлялось непомерной жаждой господства и вырастающим на такой почве высокомерием. Он заявлял притязания на безграничный авторитет, а воля у него была в опасные минуты часто слабая и нерешительная; он подпадал под влияние не только сильной характером жены своей Феодоры, но иногда даже ничтожных людей, обнаруживая даже трусость. Все эти добродетели и пороки мало-помалу объединялись около выступавшей на первый план, ярко выраженной склонности к деспотизму. Под ее влиянием его благочестие превращалось в религиозную нетерпимость и воплощалось в жестоких преследованиях за уклонение от признанной им веры. Все это приводило к результатам очень смешанного достоинства, и ими одними трудно объяснить, почему Юстиниан I сопричислен к разряду “великих”, а царствование его приобрело такое крупное значение. Дело в том, что, помимо указанных свойств, Юстиниан I Великий обладал замечательным упорством в проведении принятых начал и положительно феноменальной трудоспособностью. Добросовестностью и выносливостью при несении своей государственной миссии он походит на Людовика XIV. Юстиниан работал день и ночь; его прозывали “бессонным государем” (βασιλεύς άκοιμητος).
Юстиниан I Великий решился развернуть обширный план завоевательных предприятий. Он считал делом чести восстановить империю в ее прежних пределах, вновь воссоединить Запад с Востоком. Варварские государи, владевшие Италией, Галлией, Испанией и Африкой, рассматривались в Византии как ставленники императора, его подручники, управляющее по его полномочию. Войны против германских королей являлись, в свете такого воззрения, лишь наказанием их за непокорность: они возвращали под непосредственную власть императора власть над временно отчужденными варварам провинциями. Планы императора направлялись прежде всего против вандалов Африки и остготов Италии. Стремясь во что бы то ни стало прекратить войну с персами на востоке, он заключил с Хозроем Ануширваном невыгодный договор, назвав его “вечным миром” в 532 году, и стал собирать силы для войны с вандалами. Дело рисовалось опасным и трудным, вследствие дальности расстояния, отсутствия сухопутной твердой базы, обширности незнакомого театра действий, кажущегося могущества врагов. Но Юстиниан I был непоколебим, и экспедиция против вандалов была решена состояться в 533 году.
Высокие качества армии Юстиниана I обнаруживаются из того факта, что с вандальским королевством справились 15000 человек, с остготским – от 25 до 35 тысяч. В главных своих военных сотрудниках – Велисарии и Нарсесе – Юстиниан I Великий нашел не только блестящих, но вполне подходивших к условиям войны военачальников. Вандальское государство ослаблялось тяжелым положением большинства романизованного населения, обращенного в зависимость, и враждебностью католического духовенства, раздраженного господством ариан. Крепость варваров расшатывалась мирной жизнью среди цивилизованной обстановки и непривычным южным климатом. Последний вандальский король Гелимер не оказался на высоте положения, и скоро – в 534 году – после двух победоносных сражений, Велисарий занял всю страну. Карфаген радостно открыл ему ворота, как избавителю от ига. Гелимер и его сокровища попались в руки победителя, Велисарий получил пышный триумф, Юстиниан I Великий прозвал себя “африканским и вандальским”; завоеванная Африка образовала особую (третью) префектуру. Но дела там было еще немало: заняты были лишь Карфагенская провинция, Триполитана, Нумидия и восточная Мавритания. Западная часть Африки осталась не завоеванной, и преемникам Велисария – Соломону и Герману – пришлось напряженно отстаивать новую префектуру от набегов берберских шаек и остатков вандальских вооруженных отрядов.
Легкость победы, одержанной над вандалами, придала императору решимость обратиться против остготского государства. Он вмешался и здесь в споры о престолонаследии. Велисарию приказано было высадиться (с небольшим войском в 7500 человек) в южную Италию, под предлогом наказания готов за гибель Амаласунты, дочери Теодориха Великого. Другой корпус должен был вторгнуться туда же через Далмацию в 535 году. Юстиниан I, поняв, что всему предпринятому делу грозит катастрофа, сделал решительное усилие: он снарядил значительное, хорошее войско и поставил во главе его Нарсеса, не уступавшего Велисарию в военных талантах. Последний медленно, но превосходно подготовил кампанию и весной 552 года начал наступление с трех сторон – из Далмации, Сицилии и Адриатики. Тотила сосредоточился в Римской области.
Большое сражение произошло при Тагинах летом 552 года: Тотила пал, вся северная и средняя Италия попала в руки имперских войск. Остатки готов собрались около последнего избранного короля Тейяса на юге, но упорный бой близ Везувия не спас их от гибели. Далмация и Италия, после почти двадцатилетней борьбы, были воссоединены с империей. Они образовали четвертую префектуру, и Нарсес был назначен ее первым правителем, со званием экзарха и с местопребыванием в Равенне. Все население было разорено продолжительной войной, беспорядками и насилиями. Прагматическая санкция Юстиниана I 554 года должна была установить правильный порядок во вновь завоеванной стране, но новое правительство покровительствовало лишь земельным магнатам и церкви; благосостояние большинства не могло возродиться при обычно свойственном византийской администрации фискализме; земледелие, промышленность и торговля Италии пали надолго. Надо было еще отразить франков на севере Италии, думавших воспользоваться готской войной, чтобы расширить свои владения к югу от Альп; пришлось справляться с набегом большой вооруженной толпы алеманнов, проникшей до самых южных пределов полуострова. В конце концов страна казалась вновь прочно приросшей к “единой империи”.
Более быстрому и энергичному завоеванию остготской Италии препятствовало отвлечение внимания правительства Юстиниана I Великого делами Востока. “Вечный” мир с персами был скоро нарушен, и с 540 по 555-й годы происходили почти беспрерывные нападения со стороны Хозроя Ануширвана. Трудно сказать, думал ли он отнять у Юстиниана ближайшие к его государству области или хотел только постоянно ослаблять его набегами на различные пункты по огромной пограничной линии и обогащаться грабежами и контрибуциями. Юстиниан I, в общем, держался по отношению к персам оборонительной тактики. Когда Хозроем завоевана была Грузия, Юстиниан поспешил захватить закавказские берега Черного моря, чтобы отрезать от него персов. Тогда же византийцами занят был южный берег Крыма. Чтобы склонить Хозроя к признанию прибрежной территории за империей, Юстиниан сделал ему ряд уступок в других местностях. Таким образом на востоке границы и положение империи мало переменилось в течение царствования Юстиниана. Его государству приходилось страдать на северо-восточных окраинах от постоянных вторжений расселившихся за Дунаем варваров – славян и гуннов. Они громили весь Балканский полуостров, проникали в Малую Азию, грозили Константинополю, опустошая обширные районы, унося ценную добычу, уводя множество рабов. В борьбе с варварами цивилизованному государству легко одерживать победы, но трудно достигнуть покорения врагов. Рыхлые массы их расступаются перед натиском регулярной армии, но в пустынных странах, которые они занимают, нельзя отыскать главных центров, которые можно было бы захватить. Чтобы окончательно победить, надобно колонизовать страну.
Для такой задачи у Юстиниана I не хватало средств, и он сознательно ограничивался и здесь защитой границ, мало-помалу ограждая дунайскую линию цепью крепостей, опиравшихся с тыла на двойной ряд укрепленных позиций в Балканах и Родопских горах. Польза, которую приносили эти военные сооружения, привели Юстиниана к решению одеть всю громадную границу империи такой же трудно проницаемой броней. Постепенно близ Сахары, в Альпах, в Месопотамии были устроены лагери и замки, укреплены города, развалины которых до сих пор поражают наблюдателя. Действуя на соседей не только оружием, но и “дипломатией”, Юстиниан не без успеха применял старую римскую систему: “divide, ut imperas”, стараясь поддерживать распри между врагами. Им введен был в практику опасный прием откупаться от нападений подарками, почти превращавшимися в периодическую дань. Это разжигало аппетиты варваров и доказывало персам уязвимость империи. Юстиниан стремился завязать дружеские сношения с Абиссинией, чтобы пробить через нее путь на дальний восток по Красному морю. Этим он надеялся, помимо Персии, оживить торговый обмен с Индией и Китаем. Больших успехов тут достигнуто не было, но какими-то монахами-путешественниками вывезены были из восточной Азии шелковичные черви, которые акклиматизировались в пределах империи. В Константинополе возникло довольно широкое производство шелка, давшее возможность обходиться без ввоза шелковых тканей из Китая через Персию. К завоеванию восточных рынков направлено было и занятие Крыма. Как бы справедливо ни обвиняли внешнюю политику Юстиниана I в эгоистическом подчинении народных средств личной славе монарха, нельзя не признать значительности ее результатов с точки зрения идей мировой политики.
Приближаясь к старости, Юстиниан терял энергию и энтузиазм. Смерть Феодорыв 548 году была не только сердечным ударом для крепко привязанного к ней императора: она лишила его важной опоры, источника твердости и вдохновения. Ему уже тогда было около 65 лет, но он процарствовал до 82-летнего возраста, склоняя понемногу голову перед преградами, которые жизнь ставила его целям. Погружаясь в апатию, он почти равнодушно смотрел, как управление все более расстраивалось, бедствия и недовольство все более росли. Корипп рассказывает, что в эти последние годы “старец-император ни о чем не заботился. Как бы уже окоченелый, он весь погружался в ожидание вечной жизни; дух его был уже на небе”. Юстиниан I Великий умер в ноябре 565 года, не назначив себе преемника (Феодора оставила его бездетным). Племяннику его Юстину удалось беспрепятственно захватить власть.